Предыдущую страницу написал месяц тому назад. И всегда-то у меня было весьма странное отношение к времени, а уж теперь я и вовсе не разбираюсь в том, что такое время, что такое месяц. То месяц кажется минутой, то минута – месяцем...
Не мог писать все по той же причине. Я должен отнестись к нашей переписке легче, должен верить, что ты и без моих слов знаешь о том, как горячо я о тебе думаю, и тогда-то я и обрету возможность писать тебе о чем попало...
Сейчас на твои письма отвечать не могу, так как мы только недавно переехали в город и письма твои, собранные в порядке, лежат в сундуке, который мы еще не получили. Буду отвечать понемногу. Пока скажу только, что твои письма с описанием музыкальных впечатлений страшно радуют и как-то молодят мою душу… Молодят, я говорю, так как подчас и кажется, что время тянется слишком долго, но события, которыми оно чревато, превращают каждый день нашего времени в год и изживаются с такой интенсивностью, что, право, иногда мне кажется, что мне уже девяносто лет.
Часто говорят, будто великие исторические события рождают гениев. Это, конечно, может быть, и верно, но не в отношении искусства, ибо главным фактором художественного творчества является созерцание, а ничто так не мешает созерцать, как исторические события. Созерцать же самые эти события можно, только уже пережив их, то есть издалека. В гуще же этих событий созерцать нечто другое могут только люди оторванные, отвлеченные от жизни, подлинность творчества которых всегда сомнительна. И вот мне, призванному единственно лишь к своему искусству, глубоко одностороннему художнику, но в то же время абсолютно не отвлеченному, а вполне земному и даже, по выражению Сабанеева, “земляному” человеку, весьма туго приходится в настоящее время.
Работа двигается с исключительной медленностью, а иногда просто не двигается – мозги решительно протестуют, отказываются работать. Концерт, затеянный три года тому назад (уже назначенный к исполнению в январе настоящего сезона), все еще не закончен. Впрочем, музыка его закончена вполне, но инструментовка пока только треть. Очень трудно дается мне инструментовка. Я по существу своему импровизатор. Для меня самое ценное сама тема. Инструментовка же есть культ изложения, то есть как раз того, что меня всегда менее всего интересовало и потому было всего труднее.
В противоположность тебе я все чаще думаю, что не будь я пианистом, мне бы и совсем не удалось изложить своих мыслей, так как излагать их я могу только бессознательно, в непосредственном творческом кипении, то есть импровизационно.
Впрочем, надеюсь, с божьей помощью, как-нибудь справлюсь со своей задачей. Это именно задача. А я не умею решать задач… Мозги стынут. Ну, да уж буду стараться.
Как живется тебе, мой дорогой? Сносно ли? Жизнь сейчас не может не испытываться как бремя, и все вопрос лишь в терпении и выносимости этого бремени.
Да хранит тебя бог! Крепко обнимаю тебя!
Твой, горячо любящий тебя, брат
Коля