Как сейчас помню первое впечатление, полученное мною от игры Николая Метнера. Двенадцатилетним мальчиком я был принят в Московскую консерваторию в класс Василия Сафонова. И вот однажды, перед самым началом урока, Сафонов торжественно объявил нам, что сейчас мы услышим в исполнении выдающегося пианиста Николая Метнера, его бывшего ученика, Пятый концерт Рубинштейна. Он должен был выступить с этим произведением в одном из симфонических концертов под управлением Сафонова в Русском музыкальном обществе.

Никогда не забуду того огромного впечатления, которое произвела на нас всех его игра. После того как Метнер ушел, один из учеников Сафонова, прежде чем сесть за инструмент, с тоской воскликнул: «Как же мне играть после такого пианиста?» – на что Сафонов сказал: «Да, это вроде воды после шампанского!»

Помню и начало композиторской карьеры Метнера.

Мы все тогда с энтузиазмом относились к сочинениям Метнера, и имя Метнера стало быстро приобретать известность как в России, так и за ее пределами. В Москве его обожали и восхищались им, и среди пианистов были такие, которые всецело посвятили себя его творчеству.

Никогда не изгладится из моей памяти прекрасное исполнение метнеровской Сонаты g-moll, op. 22 Владимиром Горовицем, состоявшееся много лет тому назад в Киеве. Помимо этой Сонаты Горовиц исполнил тогда еще ряд произведений Метнера. Все они были изумительны по форме, стилю, глубокой выразительности и носили отпечаток яркой индивидуальности их автора. Контрапункт Метнера – продукт вдохновения, а не только глубоких познаний в этой области.

Несколько лет тому назад мне выпала честь исполнить его Сонату g-moll на публичном концерте в Вене, где она вызвала восхищение многочисленных ценителей музыки. Среди них был известный композитор Йозеф Маркс, директор Музыкальной академии и один из самых выдающихся представителей музыкального мира Вены.

В 1938 году, обосновавшись в Лондоне, я был счастлив снова встретиться с Метнером после стольких лет разлуки. В наших беседах он всегда восхищал меня своим подходом к искусству и своей преданностью музыке.

Я часто слушал граммофонные записи его произведений, и меня всегда в равной степени потрясали как сами сочинения, так и чудесное метнеровское исполнение.

У нас с женой навсегда сохранится в памяти последняя встреча с Метнером, состоявшаяся за неделю до его смерти. Невозможно забыть силу духа и сверхчеловеческое спокойствие, которыми он был полон во время нашего посещения. Он пытался быть веселым и не произвес и одного слова жалобы и, прощаясь с нами, попробовал даже напеть начало любимой им мазурки Шопена, которую слышал по радио в моем исполнении несколько дней тому назад. Нам оставалось только надеяться на чудо, которые спасло бы Метнера, но, увы, чудо это не свершилось, и через несколько дней мы узнали о кончине нашего друга, в лице которого мир утратил одного из величайших композиторов и музыкантов.